12 мая 2025 читается Апостол Деяния 10:1–16 — ключевой эпизод, в котором Бог готовит апостола Петра к принятию язычников в Церковь. В видении Пётр трижды видит нисходящий сосуд с животными, которых по закону нельзя было есть, и слышит призыв: «Заколи и ешь». Это знамение означает, что Бог не делает различия между народами — всякий, боящийся Его, приемлем для спасения. Этот отрывок открывает перед нами грандиозную перспективу вселенской миссии Церкви и напоминает, что Божий замысел всегда шире наших представлений.
10:1 В Кесарии был некоторый муж, именем Корнилий, сотник из полка, называемого Италийским,
10:2 благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим, творивший много милостыни народу и всегда молившийся Богу.
10:3 Он в видении ясно видел около девятого часа дня Ангела Божия, который вошел к нему и сказал ему: Корнилий!
10:4 Он же, взглянув на него и испугавшись, сказал: что́, Господи? Ангел отвечал ему: молитвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом.
10:5 Итак пошли людей в Иоппию и призови Симона, называемого Петром.
10:6 Он гостит у некоего Симона кожевника, которого дом находится при море; он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой.
10:7 Когда Ангел, говоривший с Корнилием, отошел, то он, призвав двоих из своих слуг и благочестивого воина из находившихся при нем
10:8 и, рассказав им все, послал их в Иоппию.
10:9 На другой день, когда они шли и приближались к городу, Петр около шестого часа взошел на верх дома помолиться.
10:10 И почувствовал он голод, и хотел есть. Между тем, как приготовляли, он пришел в исступление
10:11 и видит отверстое небо и сходящий к нему некоторый сосуд, как бы большое полотно, привязанное за четыре угла и опускаемое на землю;
10:12 в нем находились всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные.
10:13 И был глас к нему: встань, Петр, заколи и ешь.
10:14 Но Петр сказал: нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого.
10:15 Тогда в другой раз был глас к нему: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым.
10:16 Это было трижды; и сосуд опять поднялся на небо.